Неоспоримая - Елена Тодорова

Прикрыв веки, снова качнул головой.

Девушка растерянно наблюдала за ним. Что в нем бурлило сейчас? Какое чувство? Чем он так расстроен? Что переживает в себе?

– Все по-другому, – наконец прохрипел Аравин, жестче сжимая челюсти.

Стася крепче стиснула перекладину, не осознавая до конца, почему ее так взволновал его ответ.

– Жизнь – очень переменчивая штука, – дрожащим голосом резюмировала она. – Когда-то мне тоже было фигово жить. Но я всегда стремилась это изменить.

Для своего паскудного отца Стася была всего лишь девчонкой, которая способна сама о себе позаботиться. Она была терпеливой, смелой и, несмотря ни на что, заботливой. Она ругалась матом и драила трущобы, в которые превратилась их квартира стараниями сволочного родителя. Но в душе она оставалась самой собой. Для этого нужно было иметь большую силу воли. И Егор не мог не уважать ее за это.

Снова с трудом сглотнув, Аравин отреагировал с напускной сухостью:

– Похвально, – все, что он сумел вытолкнуть из себя, уперев взгляд в уже дотлевшую сигарету.

– Я поклялась себе, что никто не изменит меня настоящую. Никто не убьет свет внутри меня. Чтобы ни случилось – я есть я.

Она замолчала, и Аравин едва не физически чувствовал на себе ее выжидательный взгляд. Каждую мышцу в его теле сковало от напряжения.

Егор попросту был не способен сейчас продолжать диалог. Все его мысли вертелись вокруг осознания того, что только что произошло. Он выказал слабость перед ней. Никто до этого момента не слышал от него ничего подобного. Он категорически не понимал, как это, черт возьми, вышло из него!

Господи, с недавних пор внутри него сидело так много всего! У него просто кровь в жилах леденела от осознания того, что его Заноза может вытолкнуть все это наружу.

Он реагировал. Реагировал незамедлительно и, вопреки главенствующему инстинкту душевного самосохранения, немыслимо остро на эту девчонку. То, что другие ощущали просто приятным, отдавалось в его теле волнующей болью.

Едва только Стася переступала порог, все восприятие Егора менялось. Ощущал ее близость, и этого было достаточно, чтобы стук сердца ускорился.

Как же его, нахр*н, достала эта бесконтрольная реакция! Но никак не удавалось заставить замолчать собственное тело.

Сколько раз он всячески пытался пресечь это безумие на корню, с наименьшими потерями для обеих сторон, но каждый раз терпел поражение от своей Занозы. Она умудрялась обставлять его. Снова и снова.

– Ты тоже справишься, если позволишь себе, – мягко сказала Стася.

Это уже похоже на бред. Как-то реагировать на нее не было сил, и он продолжал молчать, удерживая свои мысли при себе.

Выбросив в пепельницу давно забытый окурок, потянулся за новой сигаретой.

Аравину не очень нравилось, когда их разговор выдавался таким личным. Ее слова, сказанные тихим рассудительным голосом, надолго заседали в его голове.

А он не хотел этого. Нельзя этого делать. Чем больше он ее узнавал, тем ближе она ему становилась. Нужно было остановить это срочно.

Но в следующую секунду Стася неожиданно заливисто рассмеялась. И Егор, уронив сигарету, машинально повернулся к ней всем корпусом.

Успел увидеть только взметнувшийся от резкого движения жгут густых волос. Склонившись, девушка поднимала на руки своего кота.

– Феликс-преликс – мой любимый четвероногий обитатель, – увлеченно улюлюкала она, выпрямляясь, и прижимая рыжую откормленную морду к своему довольному личику.

Аравин точно знал, что терпеть не может этого мохнатого манипулятора. Только не понимал до конца, почему.

С Феликсом на руках Стася для него потерялась. Все ее внимание обращено было к коту. Неосознанно оборвав дыхание, Егор смотрел, как, прикрыв глаза, девушка терлась носом о густую шерстку. Рыжий мерзавец отвечал ей противным урчанием.

– Скажи, что он прелесть, – восторженно попросила Стася.

– Вряд ли я смогу сделать это искренне.

Стася резко распахнула глаза, заставая его тем самым врасплох. Недоверчиво посмотрела, и Егор был убежден в одном сейчас точно – в его взгляде не появилось ни капли раскаяния.

– Аравин, ты еще и животных недолюбливаешь! – притворно возмутилась девушка. – Не только людей. Настоящий социопат прям. Я уже начинаю бояться за Феликса.

Он невольно улыбнулся. Хотя эта улыбка и вышла излишне самодовольной.

– Я позволил тебе и твоему коту поселиться в моей квартире.

Заноза неожиданно смутилась и попыталась опустить взгляд, но его темные глаза снова настойчиво нашли ее зеленые.

– Всего на четыре дня.

– На целых четыре дня.

Она безумно красивая. Такая чистая. Такая невинная. А взгляд опаляющий. Стася топила его в своей нежности и, тяжело сглотнув, Егор поглощал эту немую ласку. Пил ее глазами. Мощные вибрации проносились по всему его телу, пока он, не отрываясь, удерживал ее взгляд.

Аравину снова дьявольски сильно захотелось коснуться ее. Но он знал, что нельзя. С ней все желания под запретом.